БРОНЕПОЕЗД до ЗАРУБИНО (Некоторые соображения относительно стратегической дезинформации)
Давно и не зря было сказано мудрыми: “о чем бы ни шел разговор, речь, в конце – концов, идёт о деньгах”! Последнее время политики и СМИ много и со значением говорят о свежей американской идее развёртывания Национальной системы противоракетной обороны (НПРО). Идея эта имеет два основных аспекта: экономический и военный. Эти и другие аспекты плодотворной американской идеи, конечно же, венчает политика (а “рассуждать иначе – значит забывать азбуку марксизма”).
Сразу отмечу: весь последующий текст будет посвящён доказательству того, что американский план развёртывания системы НПРО есть ни что иное, как стратегический блеф. А цель этого блефа состоит в удержании зашатавшейся позиции американского доллара, как расчётной единицы международной торговли.
Для анализа военного аспекта идеи НПРО что-то следует взять за отправную точку в логике рассуждений. За такую отправную точку можно принять следующую подтверждённую практикой Второй Мировой Воины сентенцию: “кавалерийский генерал не способен организовать и выиграть танковое сражение”. В логике же современной войны можно сказать, что маршал ракетных войск вряд ли владеет “наукой побеждать” в электронной войне. Пример войны в Персидском заливе десятилетней давности показывает, что нарушение системы управления оружием (подавление средств радиолокации, радионавигации, радиотелеуправления и связи) имеет для победы большее значение, чем уничтожение собственно оружия и живой силы противника. Иными словами, танковые и ракетные генералы, как в своё время кавалерийские, в своих военно-технических знаниях, навыках и опыте находятся в системе понятий военного искусства, которая напрочь отторгает новые чужеродные смыслы угроз и способов их демонстрации и исполнения. Военная мысль в голове даже сорокалетнего полковника по большей мере будет опираться на аргументы вчерашнего дня, а чтобы прощупать завтрашнюю перспективу следует наводящими вопросами опросить семнадцатилетних хакеров.
Противоракетная оборона – это, прежде всего, вопросы обнаружения, слежения, целеуказания и наведения. Без решения этих вопросов противоракета не собьёт ракету. В техническом решении названных вопросов суть проекта. Здесь же и “черная дыра” реальных внутренних расходов на разработку и производство компонентов системы и “развесистая клюква” внешнего блефа её исключительной эффективности со стопроцентной надёжностью поражения ракетных целей, и “сиреневый туман” совершенно секретных данных о действительных боевых возможностях.
Не подлежит же сомнению то обстоятельство, что производство оружия есть проверенный веками и аккумулятор капитала и стартёр новых технологий и емкий канал расходов, поглощающий внутреннюю инфляцию.
Приведённую выше логику рассуждений легко подкрепить недавней историей Стратегической оборонной инициативы президента Рейгана (пресловутая СОИ). Всего каких-то 15 – 20 лет назад в период экономической стагнации в США выход из неё тогдашней республиканской администрацией был найден через демонстрацию миру угрозы “звёздных войн”. В ответ, советская пресса стала на чём свет клясть “рейганомику” (тотальный рынок с резким расширением расходов), “раскручивание маховика гонки вооружений” и “размахивание обветшалым жупелом войны”. Генералы в советском генштабе стали рассчитывать схемы асимметричного ответа, так как на симметричный ответ денег в плановой экономике СССР не было. А Дэн Сяопин ввел в Китае инвалютный дублёр юаня, для демпфирования долларового нажима во внешнеторговых расчётах. Результат известен: американцы сделали экономический рывок и взяли советы “на испуг” СОИ, Горбачёв в Рейкьявике и на Мальте уступил американцам в вопросах ограничения стратегических наступательных вооружений и обычных вооружений в Европе, а Китай мерной поступью нарастил совокупную мощь своей державы, игнорируя советско-американское противостояние.
За всей же грандиозной в достигнутых политических результатах военно-экономической программой СОИ стоял блеф. Никакого обнаружения и наведения противоракет из космоса не было. А успешные перехваты межконтинентальных баллистических ракет “Минитмэн” противоракетами с атолла Кваджелейн объяснялись тем, что на целях подлёжащих поражению стояли простые радиомаяки, на которые и наводились противоракеты. Иными словами программа СОИ была блестящей программой стратегической дезинформации и именно по этому о ней сейчас никто не вспоминает.
Не более чем политической игрой выступает и озвученное через газету New York Times недавнее заявление заместителя Министра обороны США с предположением закупать российские зенитно-ракетные комплексы С-300 для их интеграции в противоракетный шит над Европой. Повторюсь: главное в системе ПРО не ракетный комплекс, а автоматизированная система управления его боевым применением. Если знать характеристики сигналов её элементов, то врагу ничего не стоит на радио-электронном уровне подавить или расстроить всю систему помехами, ложными кодами, программными вирусами. Если же предположить, что блоки управления ЗРК С-300 нужно будет надёжно интегрировать в гипотетическую европейскую АСУ НПРО, то денег на это уйдёт немеряно и пределу совершенствования не будет конца. То есть будет достигаться заветная цель расширения расходов с учётом именно информационных технологий, сверхвысокая рентабельность которых и пошатнулась ныне в Североамериканских Соединённых штатах.
Посмотрим на проблему с другой стороны. Ракеты, которые должна сбивать система ПРО, опасны тем, что через расстояния доставляют заряды. Именно заряды боевых веществ массового поражения людей (ядерные, химические и бактериологические) несут опасность и выступают средством угрозы. В условиях “железного занавеса”, частокола национальных границ и блокового противостояния группировок войск ракеты с зарядами массового поражения олицетворяли много функций. Они выступали и замечательным военно-техническим средством преодоления расстояний до прикрытых и защищённых целей на территории противника, и эффективным средством военно-политической угрозы, и емкой сферой производства традиционной экономики, и лестницей должностей, званий и наград для значительной и влиятельной части общества.
Глобализация же мировой экономики привела к новым политическим взглядам и, соответственно, к новой информационной, визовой и таможенной практике на национальных границах. С военной точки зрения правомерен вопрос, а не появились ли в условиях глобализации новые средства реализации военной угрозы на расстоянии?
Скачёк в развитии информационных технологий и программного управления. Миниатюризация и надёжность сложной техники. Мировая паутина космической и волоконно-оптической связи. Всё это позволяет сказать, что заряд с веществами массового поражения может быть и миниатюрным и надёжным и управляемым чуть ли не через Интернет. Если же вспомнить, что все разведки мира занимаются тайниковыми операциями и радиозакладками на чужой территории, то можно предположить, что в мирное время обученные агенты спецслужб (или террористы радикальных организаций) вполне способны заблаговременно доставить по частям, смонтировать в тайниках и установить дистанционное управление на ядерный фугас или закладку с сибирской язвой. Если же о такой единичной закладке дать утечку информации в СМИ, то после её обнаружения в назначенном месте угроза будет продемонстрирована. На разум политиков и инстинкты населения станет воздействовать страх уязвимости от возможного наличия и многих других подобных закладок, причём неустранимый (ибо невозможно выявить, обезвредить и тем более сбить в полёте то, чего нет).
Для противодействия такой перспективе нужна не масштабная противоракетная оборона, а всего лишь эффективная контрразведка. Но это совсем другие чины и звания, минимум огласки, скромный бюджет, ограниченный списочный состав, а главное архисложная работа с людьми, а не с “железками”, тонкие деловые и личные качества, а не титульные тактико-технические характеристики. Ну а поскольку всем великим полководцам было очевидно, что победа на три четверти зависит от состояния духа войск, воли и военного искусства и лишь на четверть от вооружения и экипировки, то, просчитывая конечный результат, излишне сравнивать боевую эффективность систем оружия сторон. Две мировые сверхдержавы в 70х - 80х годах 20 века проиграли свои малые войны, соответственно, во Вьетнаме и в Афганистане.
Самоотверженный одиночка готовый, если понадобится ценою своей жизни, выполнить приказ, при надлежащей подготовке и выработанных навыках заведомо способен преодолеть технические системы противодействия. А все технические премудрости национальной системы ПРО развёрнутой, якобы, против одиночных или групповых пусков ракет с территории “стран изгоев”, - излишни! Никаких пусков для исполнения угрозы этими странами не потребуется. Достаточно вспомнить взрывы посольств и убийства послов США, происходящие в разных уголках мира с регулярностью раз в три – четыре года.
Более того, после единственной натурной демонстрации ядерного оружия в августе 1945 года в Японии оно более ни разу не применялось не потому, что были или не были развёрнуты какие-то оборонительные системы противодействия, а потому, что его применение в конечном счёте бесполезно. Бесполезно потому, что не приводит к реализации угрозы (ядерная угроза успешно нагоняет страх именно и только как потенциал). В силу конечной жизненной ущербности результатов исполнения замысла в виде стойкой отравы среды обитания и необратимых изменений на генетическом уровне от успешного применения ядерного оружия ощущается не победа, не ликование успехом, но подспудное опасение неизвестных, невидимых и непредсказуемых для себя последствий (яркий пример страха европейского масштаба дала Чернобыльская авария).
Для того же, чтобы изложенные смыслы новых угроз, прежде всего, от терроризма и информационного пиратства воспринимались не только рационально от ума, но и интуитивно “всем сердцем”, требуется образная притча.
Таковой может быть рассказ о воспетом в песнях образе военно-технической угрозы дальнего действия начала 20 века. “Наш бронепоезд, который стоит на запасном пути” олицетворял тогда вершину военной мощи. В качестве же стратегического противодействия военным действиям по железным дорогам в конце 19 века в России была придумана широкая колея. На железнодорожную колею другой ширины невозможно без замены колёсных пар въехать ни локомотивам ни вагонам иностранной постройки. Самое интересное тут то, что концепция “национальной противобронепоездной обороны” в России жива и поныне, хотя в боевом составе ни войск НАТО на западе, ни китайских войск на востоке бронепоездов давно нет. Справедливости ради следует всё же отметить, что ширина колеи остаётся препятствием для быстрой и масштабной подачи средств обеспечения традиционным группировкам войск, в случае их наступления вглубь России. А бронепоезда теперь опять применяются самой Россией в Чечне, но именно как средство защиты внутренних перевозок от террористических актов боевиков (НПРО же абсолютно бессильна против террористов).
Если для примера взять наши отношения с Китаем, то оборонительная концепция “широкой колеи” столетней давности ныне выступает непреодолимым в умах препятствием для наращивания грузооборота через сухопутные погранпереходы бывшей КВЖД. Особенно же это касается новых маршрутов потенциальных транзитных перевозок китайских грузов через порты Южного Приморья. Достаточно сказать, что прокладка единой (без перегруза, как раньше на КВЖД) колеи из Маньчжурии (теперь от перехода Хуньчунь / Краскино) до порта Зарубино длиною то всего 80 км поперёк Уссурийского края по заявленным китайцами объёмам перевозок в 2 млн. грузов в год могла бы дать на ж.д. транзите и перевалке в порту 20 млн. ам. долларов доходов (10 долларов на тонне). Но мысль о том, что китайский бронепоезд когда-нибудь сможет за час домчаться до российского порта и с боем взять оплот российской инфраструктуры, на десятилетия лишает пустующие порты Зарубино и Посьет потенциального грузопотока, а соответственно доходов, инвестиций, одним словом – экономического и социального развития.
В качестве вывода напрашивается банальный лозунг: нужно жить своим русским умом, строить свои национальные экономические и военные схемы государственного строительства, не поддаваться на иностранные провокации, смотреть вперёд и не забывать уроки прошлого. И ничего здесь зазорного нет, ведь банально – значит правильно. Конечно, то, что 20 лет назад было блефом, через 100 лет может стать реальностью, но суета вокруг псевдопроблем человечества (на деле денежных вопросов человеков) излишня. О чём китайский опыт красноречиво и говорит. Суета и поспешность (истерические порывы) - от лукавого. Мерная поступь - вот что надо для крепости духа на пути к цели. Китайское руководство двадцать лет назад назначило для нации цель, достичь которую намечено аж к середине 21 века, и успешно ведет к ней свой народ, не отвлекаясь на раздуваемые за рубежом пузыри “оборонных инициатив”.
Андрей Девятов.
Май 2001 года