“В
первой половине 21-го века
американо-китайские отношения
будут наиболее значимыми двусторонними
отношениями в мире”.
Лоуренс С. Иглбергер (госсекретарь
в правительcтве Дж. Буша-старшего).
“Кирпичики”
в карьере
- А это
правда, Петр Адольфович, что вы знакомы
с Бушем- отцом?
- Не
совсем так, - отвечает П.А.Гваськов, -
Просто моя трудовая деятельность в
Пекине начиналась как раз в то
время, когда он возглавлял там
американскую миссию связи.
- Чем вам
запомнился?
- Однажды ошеломил
всех вторжением в наше
посольство…
В
изложении Гваськова, ветерана-
китаиста с 15- летним стажем работы
в стране, эта история
(послужившая, быть может, одним из
кирпичиков фундаменте карьеры
41-го и 43-го американских
президентов), действительно,
занятна.
…Посол
СССР Толстиков В.С. (бывший первый
секретарь Ленинградского обкома) никак
не мог встретиться с начальником
открывшейся в Пекине миссии связи
США . Повода для встречи не
находилось, а протокол не позволял
ни напрашиваться на визит, ни
приглашать к себе, ибо форма
первого контакта устанавливала
отношения “старший – младший”.
Выход из тупика придумал более
искушенный в политическом
маневрировании американец
(нуждавшийся в контакте, видимо, еще
сильнее, чем Толстиков).
- Не знаю
откуда, но Буш лично знал нашего
тогдашнего военного атташе,-
рассказывает Гваськов.- И вот без
предупреждения, без согласований
по линии протокола позвонил
напрямую ему и тут же приехал-
"по приятельски", на рюмочку. Толстиков
рвал и метал, не на шутку
возревновав к военному атташе. Не
знал, как вклиниться в эту
"встречу старых знакомых".
Наконец, спрятал гордость в карман
и, вроде как бы случайно проходя
мимо, заглянул в кабинет где те
беседовали. Буш на это и расчитывал:
так состоялся никого не
обязывающий контакт, которому
мешал дипломатический протокол.
-
Проработав в Пекине пару лет, Буш
сделался вдруг директором ЦРУ…
- Сам он,
между прочим, узнал о назначении
во время своего традиционного вело-вояжа,
- рассказывает Гваськов. - От
дипломатического городка на улице
Цзяньгомэнвай Буш ежедневно ездил
на велосипеде по проспекту Чананьцзе
на запад, через площадь Тяньаньмэнь
до Сиданя. Там на углу, на заборе
троллейбусного парка была так
называемая "стена демократии",
где вывешивались дацзыбао. Тогда
граждане КНР имели право на
демонстрации и забастовки, а также
экзотическое право на "газеты
больших иероглифов". Так вот, Буш
с охранником-переводчиком каждый
день ездил туда читать от
первоисточника новости
находившейся на излете
“культурной революции”. Когда
поступила депеша о назначении директором
ЦРУ, из американской миссии послали
вдогонку за велосипедом лимузин.
- Через
полтора десятка лет судьба
вознесла Буша в президентское
кресло. Причем, вскоре после инаугурации
стряслась известная всем драма на
площади Тяньаньмэнь. Насколько
могли быть причастны к ней США?
-
Диссидентство в Китае, конечно же ,
пестовали американцы. Ну а события
89 года на Тяньаньмэнь начинались…
от “стены демократии”
“Черная
неблагодарность”?
В западных
СМИ сейчас популярна точка зрения:
если 43-й президент США, Джордж Буш-
сын столкнется с серьезными
проблемами при осуществлении своей
ранее заявленной концепции
“стратегического соперничества с
Китаем”, его высокопоставленным
посланцем в Пекине сможет
выступить Джордж Буш- отец,
“считающийся добрым другом
Китая”.
Приязнь к
Китаю, казалось бы, должна была
закрепиться у семейства в генах.
Каждому ясно, что младший Буш своим
президентством обязан старшему
Бушу (не случайно, элита формируемой
ныне администрации сына на 100
процентов состоит из постаревшей
на 8 лет гвардии отца!) А старший
Буш своим президентством обязан… Китаю.
Это не значит, будто бы Буш-отец
до своих вело прогулок по Чананьцзе
был лицом малозначащим: напротив, в
послужном списке значился даже пост
постоянного представителя США в
ООН! В Пекин послали “звезду”
американской дипломатии- и не
случайно.
Начатый
Киссинджером - Никсоном в 1971-72 гг.
крутой поворот в отношениях с
Китаем (на острие которого в 1974-75
г.г. выдвинулся Буш)- это самый
блистательный ход в истории
американской дипломатии после 2-й
мировой войны. США (за несколько
лет перед тем разработавшие план
атомных бомбардировок жизненно
важных центров КНР, осуществлению
которого препятствовал прежде
всего советский “ядерный зонтик”)
пошли на колоссальные уступки
Китаю, предав по многим позициям
своих союзников - тайваньцев, но
выиграли несравненно больше. Ведь в
результате потяжелела ноша на
плечах их “врага номер один” -
Советского Союза, и без того
изнемогавшего под тяжестью гонки
вооружений, вынудив его к большей
покладистости. Что же касается
Китая, то он не только обрел в
Америке потенциального союзника на
случай повторения ситуаций типа
схватки на Даманском
(Чжэньбаодао), но и …освободился от
американской угрозы.
Пока США
разыгрывали перед СССР “китайскую
карту”, их политическое, военное,
экономическое давление на КНР
приостановилось. Таков
исторический парадокс: в пору
советско-китайской вражды СССР
защищал китайцев от Америки
надежней, чем в годы дружбы - самим
фактом своего существования,
поскольку полностью отвлек на себя
пламя “холодной войны”.
Впрочем, парадоксов
в той ситуации - хоть отбавляй.
Например, первый китайско -
американский саммит (прибытие
Никсона в феврале 1972 года в Пекин)
состоялся при отсутствии
двусторонних дипломатических
отношений. Учрежденную в Пекине
“миссию связи” (то есть,
учреждение, по рангу значительно
ниже посольства) возглавляло самое
высокопоставленное лицо в
тогдашнем дипкорпусе США . Наконец,
когда в мире пошла (после
упомянутого визита Никсона) волна
дипломатических признаний Китая и
тот занял законное место в ООН, США
продолжали осторожничать, уясняя
по многим каналам (и прежде всего-
через вышеупомянутую миссию связи),
насколько верен избранный ими
поворот. Лишь в 1979 году
установились-таки полновесные
американо-китайские дипотношения
на уровне послов. К этому и вел
американскую политику Буш-отец.
Проявленный при том профессионализм
открыл ему тропу к максимально
блистательной карьере.
Так почему
же он, “неблагодарный”, будучи
президентом, оказался причастным
к попыткам подорвать в Китае
порядок и стабильность, а потом
прилагал титанические усилия к
организации глобальных
экономических санкций по адресу
КНР в отместку за “подавление
демократии” весной 1989 года? Да
потому, что теперь шла речь о
совершенно ином Китае- о стране,
характеристики которой в призме
геополитической стратегии США
кардинально преобразились.
Из
“партнера” - “соперником”
В
непрерывности перемен- главное
постоянство Нового Китая. Автору
этих строк довелось видеть его и во
время “большого скачка” (1958-59 гг); и
на старте “культурной революции”
(в 1966-м), и в дэнсяопиновский разгар
реформ (1987 г.) С1993 года наблюдаю
процессы перехода к экономике и
бытию базирующимся на рыночных законах.
Меняется одежда горожан,
ассортимент в магазинах, образ жизни
. В Пекине в порядке вещей:
заглянул куда-то, где еще неделю
назад кипела жизнь (с харчевнями
и лавками в 1-3 этажа, потоками
велосипедистов, шумливыми
лоточниками)- и вдруг руины, словно
после американской “ковровой”
бомбежки во вьетнамском городе
Тханьхоа; наведуешься туда же еще
через полгода- глазам предстанут
ряды сияющих стеклом небоскребов
либо затейливая трехуровневая
автомобильная развязка. Здесь то и
дело тянет произнести расхожую
фразу: “Я увидел другой Китай”. Но
для ведущих политстратегов США понятие
“другой Китай” значит нечто иное.
Нынешний
рыночный Китай-“соперник”, в
смысле духовном, обоим Бушам
несравненно ближе, нежели
“партнер” 70-х годов с его
тогдашней “тоталитарной
экономикой” и невыветрившейся еще
страстью к ультрареволюционной
риторике. Но тайна изменения
американского взгляда на Китай- не
в Китае, как таковом, а в его фоне:
не стало СССР, и нужда в “китайской
карте” для США отпала. Китай уже
не партнер, а “стратегический
соперник”.
Потому-то
в 1989 году, когда СССР уже бился в
агонии, Буш-отец попытался
распространить ту же “модель” и на
Китай: в ход пошли и деньги, и пятая
колонна, и…традиции “стены
демократии”, “газет больших
иероглифов”. В случае успеха, США
становились гегемоном,
единственным “полюсом”
современного мира безоговорочно и
бесповоротно. Но глобальная
программа состоялась лишь
наполовину- подорвать Китай не
удалось из-за предпринятых Дэн
Сяопином крутых контрмер. Кстати,
при китайской специфике хаос мог бы
оказаться еще сокрушительней, чем в
СССР, а его ударная волна неизбежно
аукнулась бы на всех странах -
соседях. Неудивительно, что
“старый добрый друг Буш” не
удостоился, в отличие от Никсона и
Киссинджера, места в
мини-энциклопедии “Друзья Китая”
(где, между прочим значится и автор
этих строк), что была выпущена в
Пекине несколько лет назад.
Приведенные
выше в качестве эпиграфа слова
Иглбергера прозвучали в Пекине 15
декабря - по ходу его беседы с
министром иностранных дел КНР Тан
Цзясюанем. Совпадение визита
высокопоставленного чиновника из
команды Буша- отца с моментом
провозглашения победы Буша- сына,
разумеется, не случайность. Новому
президенту захотелось
позондировать с помощью надежного
спецгонца реакцию Пекина и
одновременно - попытаться
успокоить его по поводу “сверхрадикализма”
своих предвыборных заявлений. В обязательствах
под девизом “Если я стану
президентом” Буш, напомню, посулил,
что будет и далее вооружать
Тайвань, создаст систему
противоракетной обороны, укрепит
военный союз с Японией, будет нажимать
на Китай по вопросу прав
человека. Но чему тут пугаться?
Данная программа- объективная
реальность времени, то же самое
стремился проталкивать и Клинтон (
разница- лишь в том, что он еще и
норовил подпустить тумана).
…Исчезновение
СССР закономерно усложнило
американо-китайские отношения,
поставило КНР в непростое
положение. Однако, времени он зря
не терял: интенсивно развивался,
стал “другим” не только в призме
американских геополитических
критериев, но и сам по себе -
возросла экономическая мощь,
поднялся международный престиж; при
содействии России, несколько
подтянулся в военно-техническом
отношении.
На
перекрестке веков
американо-китайские
взаимоотношения, действительно, стали
главной линией мировой политической
жизни. Основа их - противостояние,
жесткий взаимный прессинг. Козыри
США- их несравненно больший
экономический, научно- технический
и военный потенциал, несравненно более
развитая и изощренная сеть
пропаганды. На стороне Китая - его
динамизм, веками копившийся опыт
государственно-политического
руководства, а также …ставка в
игре. Если американцами движет “чувство
аппетита”: влечение к
безоговорочному, ничем и никем не
ограничиваемому мировому
господству ради дальнейшей
интенсификации процессов
“переваривания” ресурсов всей
Земли, то для китайцев речь идет о
спасении своей цивилизации.
Андрей
Крушинский.
Пекин,
декабрь 2000 г.